Опрос недели: А по-вашему, есть ли способы защитить детские учреждения от маньяков?
Всю страну всколыхнула трагедия в казанской гимназии №175, бывший ученик которой расстрелял здесь школьников, педагогов и сотрудников. Нужно ли усиливать охрану учебных заведений в России? И как вы лично отреагировали на произошедшее в Казани? «БИЗНЕС Online» отвечают Владимир Познер, Владислав Шурыгин, Александр Асмолов, Алексей Филатов и другие.
Владимир Познер журналист, телеведущий
— Нет никакой возможности защититься от маньяков — в этом я абсолютно убежден. И я не думаю, что усиление охраны школ поможет. Невозможно же превратить всю страну в вооруженный лагерь или крепость. Тогда вообще меняется образ жизни, жить становится абсолютно невозможно. В конце концов, такие случаи бывают крайне редко. Даже в Америке, где подобных инцидентов несравненно больше, чем у нас, не считают возможным усиливать охрану школ. Именно потому, что против запланированного нападения террористов или против сумасшедшего человека защиты особой нет. Можно поставить на входе в школу двух-трех человек, но я не думаю, что в этом решение вопроса.
Когда речь идет о безумце, то никакого решения нет. Другое дело, что не очень понятно, как такому человеку дали разрешение на покупку оружия. Я считаю, что, прежде чем давать такое разрешение, нужно тщательно проверить человека. Тут может быть и медицинская проверка, даже главным образом медицинская. Наверное, более тщательная, чем сейчас. Ну и проверка — не был ли он замечен в каких-то делах, сидел ли он в тюрьме и так далее. Что я почувствовал, когда узнал об этой трагедии? Думаю, то, что почувствовали все, — и ужас, и переживания за родителей этих несчастных детей, за самих детей. Я считаю, что у всех в этот момент были одинаковые чувства.
Владислав Шурыгин военный публицист, обозреватель
— К сожалению, стопроцентных способов защиты от подобных людей не существует. Чисто в силу очень специфических особенностей этих преступлений. Они невыявляемы практически до этапа их реализации. Потому что особенностью таких преступлений является их публичность, стремление получить свои пять минут хайпа. И, соответственно, некое поведение, которое меняется перед тем, как этот человек идет на такое преступление. Но выявить очень сложно. Наша правоохранительная система все-таки заточена на борьбу с террором, где задействованы совершенно другие алгоритмы. Когда действует группа, там по-другому идет обмен информацией, утечки и прочее. А вот такого глухого одиночку вычислить чрезвычайно сложно. Но, безусловно, можно создать максимально сильные заслоны на пути реализации этих его идей. В таком случае нужно менять оружейное законодательство, уточнять его.
Разумеется, следует уточнять систему защиты школ. Давно уже говорится, что в классах необходимо иметь достаточно прочные двери. Не железные, но прочные. И магнитные замки, которыми может управлять учитель внутри класса. В таком случае даже выигранные две-три минуты — это многие и многие спасенные жизни. Соответственно, нужно создавать для вахтера или охранника некую защитную кабинку из пуленепробиваемого стекла. Тогда он будет защищен, что даст ему время для реакции. В общем, можно создать целую систему мер, которые, по крайней мере, чрезвычайно осложнят осуществление таких вот замыслов.
Но, повторюсь, на 100 процентов избежать подобного невозможно. Потому что, к сожалению, мы живем в эпоху, когда убийство становится, как ни тяжело это звучит, притягательным и модным. А этот казанский убийца практически полностью повторил, смоделировал даже внешние атрибуты той драмы, которая произошла в Керчи. Было применено то же самое оружие, точно так же использовалось взрывное устройство. Он фактически повторил элементы одежды. Тот мерзавец ходил в футболке с надписью «Ненависть», а этот надел на себя маску с надписью «Бог». Все это вещи одного порядка — зло притягательно.
И в этом случае необходима третья, а может быть, даже самая первая вещь — реальная работа с данной трудной категорией подростков от 16 до 18 лет. Потому что они уже ушли из семьи, они уже физически сильные. Они считают себя самостоятельными, родители неспособны их контролировать, а школа этим не занимается, потому что школы у нас превращены в учебные заведения, которые дают только знания, воспитания нет. И, соответственно, в эту черную дыру проваливаются такие вот тихони, странное поведение которых в лучшем случае заметят одноклассники или кто-то посторонний, но совершенно случайно. Конечно, в этом случае нужно создавать нормальные личные дела школьников, в которых все бы накапливалось.
Сейчас существуют целые школьные сайты, существуют серверы, где эту информацию необходимо хранить, естественно, с учетом закона о защите личных данных. И там же должны храниться заметки классного руководителя, его характеристики детям. Их нужно обязательно создавать хотя бы раз в год. То, о чем я сейчас говорю, я бы назвал социальным рейтингом или рейтингом социальности. Необходимо создание вот такого социального личного дела школьника, где будут храниться его характеристики, данные классным руководителем. Его социализация — участвует он в общественной жизни или нет, волонтер он или нет. Все параметры, начиная от школьных успехов и кончая данными школьного психолога, объединяются в такое личное электронное дело, на которое школьник еще и имеет право воздействовать системой начисления баллов за его успехи. За успехи в учебе, за социальное поведение, за активность. В этом случае баллы могут и уменьшаться — например за асоциальное поведение. Тогда обнаружение алкоголя в крови обнуляет данный рейтинг, пока школьник не будет признан реабилитированным. Так, балл будет и повышаться за какие-то успехи. Это целая система, я не готов сейчас расписывать ее по пунктам, но я понимаю, что нам от этого никуда не уйти, потому что нам нужно знать наших подростков. И это знание не просто абстрактное — отдельно для учителя, отдельно для психолога, отдельно для родителя. Должно быть личное дело, как у любого взрослого человека. У нас с 14 лет наступает уголовная ответственность, и мы этого не боимся и считаем это правильным. А создавать личные дела людей с 14 лет пока считаем неким вторжением в личную жизнь…
Александр Асмолов заведующий кафедрой психологии личности факультета психологии МГУ
— В повседневной жизни главным способом защиты от подобных маньяков является изменение той ситуации развития, в которой мы с вами живем. Поэтому конкретных способов защиты от маньяков не существует. Пока вы не измените образ жизни и образ страны, в которой вы живете, пока в стране будет существовать как ключевая установка на «пользу любой ценой», установка, приводящая к росту жестокости, агрессии и насилия, отдельных способов индульгенции и спасения от подобных маньяков не появится.
Любовь Мумладзе врач-андролог, директор ООО «Центр здоровья мужчины „Ираклис“»
— Стратегически должны действовать наши защитники — Росгвардия, МВД. Не надо экономить. Там, где бывает массовое скопление людей, детей, везде нужно ставить пост, пускай будут двое росгвардейцев с оружием. Я считаю, что власти должны формат охраны и детских и учебных заведений пересмотреть. А не так — награды раздали погибшим и все забыли. Нужно, чтобы и школьные психологи не дремали, а активно работали с такими ребятами. Помню, когда была комсомолкой, ко мне прикрепили двух трудных подростков, и я с ними работала очень активно. Одна поступила в Мухинское художественное училище, другой пошел в ПТУ, стал слесарем. Если не хватает любви, доброго, теплого отношения, то вырастет такой вот звереныш. Не только я, весь город просто в шоке застыл, многие женщины побросали работы, помчались забирать детей из школ.
Мансур Джалялетдин имам-хатыб мечети «Аль-Марджани»
— От маньяков защититься, я думаю, невозможно, маньяк, он и есть маньяк. Но пророк Мухаммад говорил: «На Аллаха надейся, но верблюда привязывай». Мы должны соблюдать все меры — есть предписанные молитвы, которые следует читать, выходя из дома, — это относительно надежды на Аллаха. А что касается верблюда, то надо выставлять охрану, оборудовать здание тревожными кнопками, ставить сторожей, обеспечить все меры безопасности. Но реально от маньяков защититься, я думаю, способов нет, потому что они очень непредсказуемые, нельзя предугадать их действия. К сожалению, детсады и школы плохо охраняются, в отличие от учреждений власти, хотя у нас силовиков очень много, можно было бы их привлечь для охраны. Что касается трагедии в Казани, то остается только соболезновать.
Алексей Филатов подполковник ФСБ в отставке, вице-президент международной антитеррористической ассоциации «Альфа»
— Конечно, способы эффективной борьбы с подобными происшествиями есть. И тому подтверждение — опыт разных стран. В том числе и тех, где такие трагедии случаются даже чаще, чем у нас. Многие считают, что все это идет от Соединенных Штатов, от подражания «колумбайну». Я же могу сказать, что разные усилия и средства борьбы с таким злом имеют разный коэффициент полезного действия. Я уверен, что если достойным образом оснастить школы и сделать там достойную охрану, то данную проблему можно решать. А эту, сегодняшнюю, охрану в виде сторожей я даже и охраной не могу назвать. Если поставить в школу соответствующую охрану, которая сейчас стоит в бизнес-офисах, а она должна представлять из себя двух лицензированных сотрудников из частного охранного предприятия с уровнем финансирования порядка 250 тысяч рублей за каждый пост в месяц, то такие одиночки-маньяки в школу зайти не смогут. Соответственно, эти охранники должны быть вооружены, и я допускаю, что не только травматическим, но и тем же гладкоствольным оружием.
Плюс надо технически оснастить входную группу школ. Если, к примеру, у охраны есть вопросы и они не хотят пускать злоумышленника в здание, чтобы у них была такая техническая возможность. Чтобы не получилось так, как в Казани, где человек бросил взрывное устройство в вахтера и спокойно прошел. И эта задача с помощью технических средств очень легко реализуема. Просто нужны финансы. Вот эта женщина-вахтер, которая несла службу в той школе, получала порядка 800–900 рублей в сутки. И, соответственно, охранником она быть не могла. И какого-то противодействия преступнику оказать тоже не могла. Поэтому, лишь увеличив финансирование, вопрос с проходом таких одиночек-маньяков, непрофессионалов в школы мы закроем!
Но одним этим мы проблему не решим. Потому что преступник может найти другое место, вне школы, где он сможет расстрелять людей. Потому борьба в плане укрепления периметра не имеет хорошего коэффициента полезного действия. Более эффективно профилактировать данный вид преступления. А профилактика, в свою очередь, не может быть эффективна без совместной работы гражданского общества и силовых структур. Из последних показаний задержанного понятно, что он уже не одну неделю, не один месяц вел достаточно асоциальный образ жизни, что у него были проблемы в отношениях с родственниками и соседями. Но, к сожалению, никто из них не предпринял попыток прекратить такую его деятельность. А подобная деятельность — как снежный ком. Начинается с громкой музыки и неадекватных поступков, а закончиться может трагически. Никто не дал сигнала в силовые структуры, что у человека что-то ненормально с рассудком, что надо провести с ним определенную работу. По крайней мере сделать так, чтобы он не мог официально оформить на себя оружие. Но здесь вторая проблема — к сожалению, это происходит не только из-за того, что наше гражданское общество и наши люди стали черствыми и безразличными, а из-за того, что нет доверия и достойной связи между гражданскими людьми и той же полицией.
Я отец пятерых детей, двое из них еще учатся в школе, и возраст у них близкий к тем ребятам, что погибли. Конечно, первой моей ассоциацией было представить себя на месте тех родителей. Я хорошо понимаю тех людей, которые потеряли своих детей. Хорошо понимаю взрослых и детей, которые остались живы, но прошли через этот ад. Боль и страх за своих детей. Но как эксперт я после каждой такой трагедии вижу, что достойных, правильных решений власть, к сожалению, не принимает. Как обычно, весь пар спускается «в свисток», но саму проблему решить не удается.
Айрат Фаррахов депутат Госдумы РФ
— Я думаю, что полной защиты нет, избежать ужасных ситуаций в целом невозможно. Если не будет бдительности в семье, бдительности окружающих, невозможно поставить правильный диагноз. Охрану учебных заведений, безусловно, надо усилить, но во многом решение этого вопроса зависит от источника финансового обеспечения. Я думаю, они будут найдены. Даже в этой ситуации мы видим, что в части тревожных кнопок результат оказался эффективным, но надеяться, что это полностью исключит такие ситуации, нельзя. Как я отнесся к трагедии в Казани? Что вы хотите от меня услышать? Я бывал в этой школе, я отец троих детей… Просто нет слов.
Рафил Нугуманов советник министра МВД РФ по РТ
— Люди проявили полное равнодушие к человеку, который шел по улице с ружьем. Кто-нибудь остановил его на улице? Нет. Выложил свои планы в соцсетях — никто не позвонил. Если в школах будут усиливать охрану, то это опять-таки за счет родителей. В школах элементарное надо сделать: видеонаблюдение хорошее, чтобы двери закрывались автоматически, нужна кнопка вызова. В 175-й школе персонал хорошо сработал, они увидели его, нажали кнопку, блокировали дверь, он ее прострелил. Я очень тяжело отреагировал на это происшествие, трагедия — она для всех трагедия.
Ильнар Гирфанов замначальника управления кадровой политики «Единой России», член правления ассоциации юристов России
— Я думаю, что способы защититься от маньяка есть. Во-первых, нужно понимать, что есть страны, которые сталкивались с подобным намного раньше, например, США. У них колумбайны часто происходили. Например, еще в 1960-е был чикагский стрелок, который расстрелял студентов университета. По типажу он даже похож на Галявиева: порядочный семьянин, у которого в какой-то момент что-то замкнуло, и он пошел и расстрелял всех. Подобные ситуации изучались, психотипы таких людей составлялись. Если не ошибаюсь, в Америке создана система в школах «Беги, прячься, атакуй». С детьми и учителями в школах работают по профилактике таких случаев. Там три совета. Первый — бежать. Если не получилось, должен спрятаться. Если и это не вышло, то должен атаковать преступника. Эта система уже сработала: был случай, когда стрелок вошел в IT-класс, а его атаковал один из студентов: ценой своей жизни он спас других.
Поэтому я считаю, что правоохранительные органы должны разработать систему реакции на такие случаи. В Казани никто не ожидал такого. Это же был не террорист, а обычный гражданин, который живет среди нас, простой человек, с которым любой из нас может столкнуться. Это могло случиться не только в школе, но и в больнице и в любом другом публичном месте, где находятся люди. Поэтому я считаю, что нужно разработать программу профилактики таких случаев. В истории нашей страны, в 1990-2000-е, когда были теракты, когда людей в метро взрывали, спецслужбы разработали нормативы, как нужно реагировать. Тогда люди стали шарахаться от тех, кто в парандже, реагировать на оставленные вещи. Работа велась. Почему же в данном случае тоже ни сделать выводы и не разработать алгоритмы и методы, как реагировать на подобные ситуации? Я читал в вашей газете интервью директора школы: они отработали по своим нормативам, и это помогло избежать еще большего количества жертв.
Нужно ли усилить охрану? В каждую школу не поставишь специально обученного бойца, который сможет справиться с любым преступником. Но есть же другие системы. Почему бы не сделать систему автоматического закрытия дверей в классы? Чтобы не учителя бежали с ключами закрывать двери, а автоматически железные решетки опустились. Когда сторонники Трампа пришли в Пентагон, быстро же все сработало. Да, это будет дорого. Но я считаю, что жизни детей бесценны. Многие говорят, что надо в каждую школу росгвардейца посадить, но надо понимать, что мы бьем по хвостам, а не решаем проблему как таковую, она глубже. Проблема в профилактике таких историй. Если человек идет и видит кого-то с автоматом, должен тут же отреагировать. Поэтому многие поражены тому, что Галявиев шел с оружием по улице, не скрывался, но никто не отреагировал. Это тоже проблема.
Случившееся в Казани — это огромная скорбь. Ведь это мой родной город, погибли дети. Я как отец не представляю, что приходится переживать родителям. Потерять ребенка — самое тяжелое для человека. Конечно же, как и весь город, я был в шоке.
Ильдус Янышев предприниматель, губернатор российского округа «Ротари Интернэшнел»
— 100-процентного способа защиты не существует, маньяк может оказаться в любом виде, если без оружия, то он может оказаться за рулем автомобиля, он может просто с кирпичом или топором осуществить нападение. Вопрос может стоять только о том, как предотвратить еще большие последствия, чтобы не было условий, когда будут допущены многочисленные жертвы. А так от маньяка защититься практически невозможно. Только ранняя профилактика психических болезней. У каждой школы ведь росгвардейца не поставишь или у каждого трамвая. Если усиливать охрану, то только с помощью технических средств, системы контроля, доступа. Дело в том, что у нас, в отличии от Москвы, безопасность школ возложена на родительский комитет, но ведь родители не должны отвечать за безопасность. По закону всеобщее, бесплатное среднее образование должно включать в себя не только комплекс образовательных, но и услуг по безопасности. Взваливать это на плечи ЧОПов означает фактическое взваливание денежного бремени на родителей. На трагедию отреагировала моя организация «Ротари-клуб» России, от Камчатки до Калининграда выражали соболезнования и присылали нашему клубу деньги для того, чтобы мы направили пострадавшим.
Рашит Низамов ректор КГАСУ
— Я думаю, что здесь в первую очередь должно быть неравнодушие. Какие-то меры по укреплению безопасности должны, конечно, приниматься, но в первую очередь должно быть неравнодушие всех граждан, всего общества. Можно, конечно, ругать Германию, Америку и другие страны, поступки граждан которых мы трактовали как сексотство. В фильмах мы видим, как бдительные граждане сообщают в полицию о чем-то подозрительном. Это, конечно, не совпадает с нашим российским менталитетом, мы люди широкие. Может это и правильно, но мы должны быть неравнодушными. Мы должны видеть, смотреть, наблюдать и такой общей работой всех граждан пытаться решить эту задачу. Поэтому я бы сделал упор на сознательность. Это самое главное, такая обеспокоенность должна идти от каждого из нас. Вот в Израиле постоянно живут в состоянии войны и постоянно готовы отражать удары. У нас не такая ситуация, но все-таки трагические вещи происходят. Поэтому, когда мы все будем об этом задумываться, когда все будем стараться это видеть, тогда все это будет более правильно.
Тяжело я отреагировал на это, конечно, очень тяжело. Когда это все на себя примеряешь, понимаешь, насколько велика эта трагедия. У меня у самого дети, внуки, и я понимаю, что чувствуют те родители, которые потеряли своих детей.
Альберт Мухаметшин директор ПАТП-2, депутат Госсовета РТ
— Нужно больше бдительности, больше внимательности. Что касается школы, я считаю, что это все должно быть оборудовано — видеокамеры, металлорамки. Мы же видим, что охрана в основном бабушки-дедушки, а ведь в случае чего преступнику надо дать профессиональный отпор. По моему мнению, здесь была какая-то секта, ну не мог этот юноша один просто так подготовиться к такому страшному преступлению. У нашего начальника отдела кадров сын в этой школе учился, я как раз планерку вел, услышав, вместе с ней туда поехал. Я в жизни много чего повидал, но у меня ноги были ватные, голова ватная, тело ватное, просто не могу выразить свои эмоции. Это очень страшно, это же наши дети, и у нас нет войны.